В годы Великой Отечественной войны 120 молодых сочинцев по повесткам горкома комсомола отправились защищать родной город.

Впервые об этой героической истории сочинцы узнали весной 1995 года. Страна готовилась отмечать 50-летие Великой Победы, и этому юбилею посвящались многие газетные публикации и телевизионные передачи. Журналист Сочинской студии телевидения Анатолий Ревоненко рассказал тогда о необычной находке, сделанной в Сочинском архиве. Ему попался в руки коротенький рапорт, из которого стало известно о так называемом сочинском призыве. Если отбросить второстепенные детали, история выглядела таким образом.

В начале августа 1942 года части фашисткой горной дивизии «Эдельвейс» взяли Лабинск, Майкоп, а вслед за этим поселок Псебай. С севера они подошли к Умпырскому перевалу, затем был перевал Аишхо, с которого уже можно было в бинокль рассмотреть дома селения Красная Поляна. До Сочи оттуда — рукой подать. Защищать подходы к приморскому городу со стороны Умпырского перевала должны были бойцы 174-го полка 20-й горнострелковой дивизии. Полк был обескровлен в предыдущих боях, ему требовалось пополнение. А призывать в Сочи было уже некого, все мужчины старше 18 лет были уже на фронте. И тогда председатель Сочинского горисполкома Алексей Белоус решился на отчаянный шаг. Через горком комсомола призывные повестки были разосланы подросткам 16—17 лет, которых, если считать строго по закону, призывать было нельзя. Но недавние еще мальчики на призыв откликнулись. Прямо во дворе Сочинского горкома комсомола их разбили на отделения и передали под начало приехавшим с Красной Поляны командирам. Таким образом на фронт отправилось 120 человек. Судя по документам, все они погибли. Кто-то даже подвиг успел совершить, посмертно представили к орденам. Но война была долгой, в череде многолетних событий о том сочинском призыве как-то позабылось…

Во время телевизионной передачи Анатолий Ревоненко показал фотографию одного отделения, попросил откликнуться, может, кто помнит что-нибудь? Ему позвонили несколько пожилых женщин и подтвердили: да, пали мальчики в боях за Сочи смертью храбрых. Врагов в город не пустили, а сами погибли! Все! Никто не вернулся!

Но один, как оказалось, уцелел! Года три тому назад группу кубанских репортеров пригласили на горную пасеку близ села Пластунка. Дескать, напишите ребята о том, какой прекрасный мед получают в Краснодарском крае. Пожилой пчеловод Сергей Максимов, тосковавший на дальнем кордоне без людей, посадил всех за стол. Пока жарилась яичница, листали семейный альбом. И вдруг среди симпатичных физиономий детей и внуков Сергея Максимова мелькнула знакомая фотография сочинского призыва.

— Откуда?

— Как откуда! Да вот же я стою, в кепке набекрень! Это мы на фронт уходим по комсомольским путевкам. Передовая тогда совсем неподалеку была, часа за три добрались. И сразу в бой, мы даже в гимнастерки переодеться не успели…

Мы бросили дела и проговорили целый день. Для начала Сергей Максимов вспомнил всех, кто был призван вместе с ним. Помнил он немногих. Николай Шеремет, он жил в Сочи на улице Нагорной. Владимир Дементьев — из села Ореховка. Ашот Чолокян, он был из поселка Соболевка. Да еще были двое друзей — Василий Семяков и Федор Васиков, они из Бзогу. Вместе попросились в один минометный расчет.

Наступать немцы начали на Умпырском перевале 28 августа 1942 года, эта дата собеседнику запомнилась на всю жизнь. Отбивались наши бойцы отчаянно, положили в том бою более пятисот фашистов. Нескольких взяли в плен. Еще удивлялись, как они отлично были подготовлены к войне — горные ботинки, специальные куртки, автоматы удобной конструкции. Даже одеяла были у всех, чтобы укрываться в палатках. Впрочем, толком разглядеть этой амуниции не удалось, после короткой передышки враги снова пошли на штурм, и Умпырский перевал наши все-таки сдали. Остался Аишхо…

— Как раз в это время наши кореша геройски себя повели, — продолжил рассказ Сергей Максимов. — Минометный расчет в составе лейтенанта Виктора Шкуткова и двоих сочинских новобранцев Василия Семякова и Федора Васикова остался окруженным на выступе скалы. Вскоре кончились патроны и мины. Все видели, как наши солдаты встали, прижавшись друг к другу. А когда к ним подошли вплотную, Федор Васиков вдруг рванулся и бросил под ноги последнюю гранату. Взрыв разметал всех — и наших, и фашистов! Посмертно за этот подвиг ребятам присвоили ордена…

— А дальше что?

— Что дальше! Немцы, конечно, вооружены лучше были. Сильные вояки, ничего не скажешь! Но мы чувствовали, что деремся-то за свой город. И ни на шаг не отступали. День за днем, день за днем! Так до конца ноября. А как сообщили, что под Сталинградом фашистам задницу-то надрали, мы сразу смекнули, что сейчас они с Кавказа побегут. Так и получилось. В начале декабря вдруг стихли атаки, а потом глядим — пустые окопы остались перед нами. Даже сил уже не было, чтобы преследовать врагов. Кто в живых остался — отправили на переформирование. Впрочем, до конца войны никто из того комсомольского сочинского призыва не дошел. Меня в Карпатах ранили, домой вернулся, никого из тех ребят в городе уже не встречал, — закончил свою речь Сергей Максимов.

Он подарил мне ту знаменитую фотографию. Берегу как зеницу ока! И когда думаю о скоротечности жизни, пристально вглядываюсь в лица людей, отстоявших в тяжелое время мой город. В лица комсомольцев сочинского призыва.