Человек ли волен над своей судьбой, как учили нас в благословенные советские времена? Или все-таки судьба ведет человека, она предопределена ему свыше, иногда счастливо, а иногда и горько улыбаясь ему? Трудно сказать. Удивительная судьба ветерана Великой Отечественной войны, партизана и красноармейца-казака, а в послевоенные годы летчика-истребителя ВВС ПВО страны Евгения Николаевича САДОВНИКОВА заставляет вновь задуматься над этим извечным вопросом.

Он родился в Новороссийске 30 июня 1927 года. Его дед по матери еще в дореволюционные годы был с семьей переселен с Украины в черноморский город, тогда губернский центр. Отцовская же линия шла от симбирских казаков, а дед отца был садовником, откуда и фамилия. В голодном 1921 году Николай Садовников приехал в Новороссийск, где соединились судьбы родителей Евгения.

Отец окончил водительские курсы и стал возить начальство на легковушке. Работал вместе с Евгением Савицким, тогда таким же простым шофером, впоследствии прославленным маршалом авиации, дважды Героем Советского Союза. Осталась фотография, где два друга, молоденькие комсомольцы Садовников и Савицкий, запечатлены в щегольских водительских кожанках. Сегодня трудно в это поверить, но почти век тому назад в городе было не больше десятка легковушек, и профессия шофера была более чем престижной. Своему первенцу Николай дал имя друга, назвал Женькой. В неведомом тогда далеком будущем двум тезкам — командующему авиацией ПВО страны и подчиненному ему майору — доведется встретиться на службе. Впрочем, обо всем по порядку.

Выучившись в техникуме, отец инженерил на цемзаводе, а в середине 30-х годов его как партийного активиста направили на укрепление сельского хозяйства в станицу Старовеличковскую, затем в райком партии в станицу Поповическую (ныне Калининскую). Там, в сердце земли кубанской, и прошло становление Женьки Садовникова.

— С пацанами мы вступили в клуб ворошиловских всадников, ухаживали за лошадьми, занимались вольтижировкой, джигитовкой, ходили с табуном в ночное, — вспоминает Евгений Николаевич. — А потом началась война…

Каждый день прибывали беженцы, их расселяли по домам станичников. Мальчишки бегали на соседнюю железнодорожную станцию — смотреть на результаты фашистской бомбежки. В школе начались усиленные занятия по мобилизационной подготовке. Учились ходить строем, рыть окопы, метко стрелять. Из партактива весной 1942 года был организован истребительный батальон, комиссаром которого стал Николай Садовников.

— Батько взял меня и моего друга Ваську Яценко в батальон. Куда же без нас! — улыбается в пышные седые усы ветеран. — Достали лошадей, и мы, два подростка, стали порученцами, посыльными. Была у нас на двоих одна старая винтовка с истертой резьбой в дуле и одна каска. Мы с Васькой по очереди ходили с этой амуницией на облавы и в ночные рейды против диверсантов.

Фронт стремительно приближался. На основе истребительного батальона в августе того же года создается партизанский отряд «Кубань», где отец Женьки также становится комиссаром.

— Конечно, нас с Васькой тоже взяли. Никуда не денутся! У нас лошади-то есть! Винтовка есть, каска.

Сначала предполагалось дислоцироваться в Петровских плавнях в районе станицы Славянской (ныне Славянск-на-Кубани). К счастью, командование вовремя одумалось и перевело партизан из камышей в лесистое предгорье, в район станицы Шапсугской. Уходя от преследовавших их немецких мотоциклистов, партизаны сжигали за собой мосты через рисовые чеки. В горных ущельях сделали схроны продовольствия и боеприпасов. В горах нет четкой линии фронта, и партизаны оказались в гуще боевых действий, между передовыми частями фашистов и нашей 83-й бригадой морской пехоты, с которой и организовали сводное разведподразделение. Комиссар включил в него и своего сына. Однажды разведчики разгромили штаб фашистов в одной из станиц, в другой раз с помощью юного партизана пленили большую группу прятавшихся в лесу румынских и советских дезертиров. Когда началось наступление наших войск, Евгений Садовников участвовал в корректировке огня артиллерии с вершины горы, откуда дорога на Абинскую была как на ладони.

Партизанить довелось не очень долго. В конце декабря 1942 года отряд был расформирован. Частично он влился в Славянский партизанский куст, а часть личного состава была зачислена в действующую армию. Николай Садовников остался комиссаром партизан и вскоре погиб, его могила стоит в центре станицы Калининской. А Женька с Васькой оказались в Геленджике, где шло формирование десантных отрядов для высадки в Новороссийске. Мальчишки пошли проситься в морскую пехоту. Первым на запись подошел Евгений и честно ответил на вопрос о возрасте — 14 лет. Ему отказали. Васька, услыхав о таком несчастье друга, приврал себе пару годков и был зачислен. Василий Никифорович Яценко будет воевать на Малой земле, освобождать город-герой, дойдет морским пехотинцем до самой Победы, а после дослужится до подполковника.

— Соври я тогда, как бы повернулась моя судьба? — с досадой говорит подполковник ВВС Евгений Николаевич Садовников. — А тогда меня направили в партизанский штаб в Сочи, куда я добирался пешком да на перекладных. Там были в эвакуации и моя мама с младшей сестренкой. Меня пристроили в порту, изготавливал цепи противоскольжения на колеса автомобилей.

В конце весны 1943 года он вернулся в освобожденную Поповическую. Поклонился могиле отца. И рвался мальчишка на фронт. Улучил момент, чтобы сходить в соседнюю станицу, где, слыхал, какая-то танковая часть остановилась, а по пути встретил ехавших на грузовике военных в форме кубанских казаков. И среди них — Дмитрий Михайлович Савин, руководивший до войны клубом ворошиловских всадников. Он и взял парнишку с собой. Приехали в Старый Оскол, где 20 мая 1943 года Евгения зачислили добровольцем, красноармейцем-казаком в хозвзвод артиллерийско-минометного полка 8-й гвардейской кавалерийской казачьей дивизии. Казаков бросали в прорыв на всех фронтах. Бойцы как могли оберегали мальчишку. Но все-таки однажды он был ранен, пал под ним его боевой конь.

После Курской битвы в войска поступил приказ Главкома: демобилизовать всех ребят допризывного возраста. Переодели Женьку в обмундирование поновее да получше, набили вещмешок солдатским харчем и отправили домой. О том, с какой обидой в груди возвращался молодой казак в свою станицу, он и сегодня старается не вспоминать, чтоб слеза не нахлынула. Ведь так хотелось бить врага, мстить за погибшего отца, за поруганную родную землю!..

Окончил в Брюховецкой курсы шоферов, причем по самой сокращенной программе, поскольку от отца сызмальства перенял знание техники. Но вместо прав, как несовершеннолетнему, ему выдали «стажерку». Сел за баранку грузовика, работал в Поповической, в местном колхозе. Избрали секретарем комсомольской организации МТС.

— Как комсоргу надо было готовить политинформации, а для этого — читать газеты. Вот читаю и нахожу объявление: Краснодарская спецшкола ВВС № 12 производит набор учащихся в 7-й класс. А мой батько мечтал, чтобы я, как и его лучший друг Савицкий, стал летчиком. И мы с ним еще перед самой войной в эту самую спецшколу отвезли мои документы. Они там и оказались, когда я приехал узнать, как поступить. И в сентябре 1944 года я стал курсантом.

Но спецшкола относилась к системе народного образования и не освобождала от призыва в армию. Он получил повестку за два месяца до конца войны. Его год призыва на фронт уже не попадал, но солдатская служба перечеркнула бы мечту летать. Сначала призывника Садовникова, как бывшего бойца истребительного батальона, участника партизанского движения, фронтовика-добровольца, оставляют помогать военкомовским офицерам на сборном пункте. А затем приказом военкома края генерал-майора Староватова за два месяца до конца войны освобождают от призыва в армию. Дали возможность доучиться. Ведь он и в заявлении написал: «Хочу посвятить жизнь службе Родине в рядах ВВС».

— День Победы я встретил на тракторе, — продолжает Евгений Николаевич. — У спецшколы было подсобное хозяйство, чтобы самим себя прокормить, и как единственный среди учащихся водитель я вспахивал наш земельный участок в 12 гектаров для посадки кукурузы. Смотрю — бегут по пахоте одноклассники, кричат: «Женька-а-а! Побе-е-еда!!!».

В Батайском военном авиационном училище летчиков истребительной авиации курсант Садовников носил на погонах лычки сержанта, а на груди, один из немногих, две медали — «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией». И в 1951 году в звании лейтенанта он начинает службу в авиации противовоздушной обороны страны. Сначала в Белорусском военном округе, где встретил свою первую и единственную на всю жизнь любовь — Зинаиду Иосифовну, подарившую ему двух замечательных дочерей.

Десять лет служил на Севере, под Архангельском. Боевые дежурства. На улице мороз под сорок градусов, а в кабине пилота едва ли теплее. На земле — постоянная и полная боевая готовность. В случае необходимости — немедленно на взлет. Сначала были винтомоторные самолеты ПО-2, УТ-2, ЯК-12, ЯК-11, ЛА-5, ЛА-9. В 1953 году в войска стали поступать реактивные машины, МИГи. Техника новая, много недоработок. Самолеты бились, гибли летчики.

— И у меня один раз двигатель остановился в полете, — говорит седовласый ас. — Другой раз передняя стойка шасси не выходила. Нужно было катапультироваться, но только что так разбился самолет, пилотируемый замкомполка. Сам летчик спасся, но для полка два разбитых самолета — огромное ЧП. Поэтому решил сажать машину. Выработал до конца все топливо и пошел на посадку. Тормозил, как говорится, носом. Коснулся в самый последний момент. Самолет удалось спасти.

В середине 50-х годов его перевели руководителем полетов на КП. Шли учения, в которых принял участие командующий ВВС ПВО Евгений Савицкий, друг молодости его отца. И тогда капитан Садовников руководил с земли полетом маршала. После командующий зашел на КП и пожал всем офицерам руки. Пожал и Евгению Николаевичу. Но он постеснялся заговорить с прославленным летчиком, заробел напомнить о дружбе маршала с его отцом. А ведь, наверное, разговор с Савицким сказался бы на судьбе молодого офицера.

Повод вспомнить о дружбе в молодости отца с маршалом появился еще раз спустя десятилетия, когда в Новороссийск на празднование 100-летия Евгения Савицкого приехала его не менее прославленная дочь — летчик-космонавт дважды Герой Советского Союза Светлана Савицкая. С ней Евгений Николаевич встретился на тех торжествах, что совершенно случайно автор этих строк запечатлел на фотоснимке.

— А я ведь тоже чуть было не стал космонавтом, — признается он, смущаясь.

Еще в первый год службы его вместе с двумя молодыми лейтенантами начмед дивизии попросил помочь в подготовке научной диссертации, посвященной психофизиологическому состоянию летного состава в различных ситуациях. Холостые офицеры, имея массу свободного времени, согласились. И полковник медицинской службы испытывал лейтенантов на специальном стенде, давал им множество тестовых заданий. Позже выяснилось, что доктор, в числе многих своих коллег, выполнял правительственное задание по подбору кадров для зарождавшейся в СССР программы по отправке человека в космос.

Но поистине судьбоносным могло стать для Евгения Садовникова предложение подполковника Шергова из Управления военных учебных заведений ВВС при Министерстве обороны. В прошлом начальник штаба училища, которое окончил Евгений Николаевич, подполковник хорошо запомнил одного из лучших своих курсантов. Нашел его на Севере, изучил отличные служебные и партийные характеристики лейтенанта, переговорил с командованием. И вызвал на беседу с глазу на глаз. «Мы хотим, — сказал, — предложить вам службу на совершенно новой технике». — «На какой новой? — не понял молодой летчик. — Я ведь только что и так переучился на реактивную технику». — «Нет, это другая техника». — «А где служить? У меня же семья, мне надо подумать, посоветоваться». — «Мы не имеем права разглашать место этой службы».

— Он оставил мне адреса, телефоны и сказал, чтобы я еще подумал. А я, только пересев на реактивный самолет, ничего не мог понять: что за новая техника, что за новое место службы? И отказался. Командир полка меня вызвал и так матом выругал, что я еще больше опешил. И только когда уже учился в академии имени Гагарина, встречаясь, в том числе и в застольях, со многими героями из первого отряда космонавтов, я узнал, что меня отбирали именно в этот отряд.

Евгений Садовников вполне мог бы стать космонавтом № 1. Его улыбка так похожа на гагаринскую!..

Службу завершил в 1969 году в Московском округе ПВО. Дослужился до майора (позже на День Победы ему присвоят очередное звание подполковника). А в родной Новороссийск вернулся лишь в 1982 году. Большая семья Евгения Николаевича разрастается. Дочки подарили отцу внуков, а те — правнуков. Он счастливый человек.

Когда возрождалось казачество, он одним из первых вступил в городское общество, получил чин войскового старшины.

— Однажды командир нашего авиаполка перед всем строем объявил, что я служил в казаках. И за мной так и прикрепилось на все годы службы прозвище Казак. И жену называли казачкой, и дочек моих казачатами.

Сегодня Евгений Николаевич ведет большую военно-патриотическую работу среди молодежи. Проводит уроки мужества в школах и колледжах, рассказывая юным новороссийцам о славном боевом прошлом, о ратной службе Отечеству. Но особая его гордость — шефство над восьмым классом Новороссийского кадетского казачьего корпуса. Он частый гость у казачат-кадетов. И они шефствуют над своим дедушкой, поздравляют его со всеми праздниками. На День Победы подарили плакат с таким четверостишием:

Дедушка Садовников —

Лучший из полковников!

Самый бравый он казак!

Нам без дедушки — никак!

Собкор «Вольной Кубани».

Новороссийск.
Раздел : Страницы истории, Дата публикации : 2012-02-22 , Автор статьи : Евгений РОЖАНСКИЙ